«Национальное собрание только что пригласило представителей Femen для обсуждения на встрече 4 сентября вопроса о правах женщин во Франции!»

Чуть раньше в тот день четыре активистки этого движения, обнаженные по пояс, прорвались в здание Национального собрания Франции и прервали проходившее там заседание. Они стояли на расположенном над депутатами балконе, подняли вверх кулаки и стали скандировать свои лозунги: «Вы сутенеры или сенаторы? Вы сутенеры или сенаторы?» (Êtes-vous macs ou sénateurs?) Таким образом они протестовали против недавнего отказа этого законодательного органа одобрить законопроект, на основании которого можно было бы привлекать к ответственности клиентов проституток (и таким образом вооружить сексуальных работниц средством, позволяющим предпринимать судебные действия против проявляющих жестокость клиентов).

Озадаченные депутаты задирали головы и наблюдали за тем, как охранники бросились наверх для задержания женщин, продолжавших выкрикивать резкими голосами в унисон свои лозунги. Кроме того, они приковали себя к выкрашенным золотой краской балюстраде и колоннам, и поэтому их еще надо было освободить. «Ну вот! Это и есть Femen (Voilà! Les Femen!), — объявил ведущий заседания, прежде чем охранники смогли увести участниц демонстрации.

В дальнейшем представлении эта группа уже не нуждалась. Как раз в тот момент, когда политический класс Франции готовился отправиться на большие летние каникулы (grandes vacances), активистки из группы Шевченко — они себя представляют как “ударные части феминизма”, “дежурные стервы демократии” —— направили стране следующее послание: движение Femen вернулось.

Были причины интересоваться судьбой этого движения. Поначалу его представители попали в заголовки средств массовой информации в Европе и прежде всего во Франции, где в августе 2012 года под руководством Шевченко была организована штаб-квартира движения. Но затем в течение нескольких месяцев движение Femen практически не появлялось в новостях, и дела у активисток движения шли так плохо, что 8 июля их первый биограф, французская журналистка Галя Акерман (Galia Ackerman), по сути, объявила о смерти группы.

Когда активистки “Фемен” упоминались в новостях, то речь шла о том, что растет число их проблем с законом. В начале лета французский суд оштрафовал активисток Femen и выселил их из расположенных в пригороде неиспользуемых помещений, которые они нелегально захватили в тот момент, когда им в ноябре было отказано в возможности использовать предыдущее помещение и штаб-квартиру — запущенное здание театра Lavoir Moderne Parisien. Собор Нотр-Дам привлек к суду представителей Femen за то, что они повредили бронзовый колокол во время устроенного там в феврале 2013 года шумного протестного празднования по поводу отставки Папы Бенедикта XVI. Каждая из активисток была оштрафована на 1500 евро (примерно 2000 долларов).

Во время визита в Париж Владимира Путина украинка и ветеран движения Яна Жданова — топлес и с начертанными красной краской на обнаженной груди словами “Убей Путина” (Kill Putin) — ворвалась в известный музей восковых фигур Гревен (Grévin), размахивая деревянной пикой, и пронзила ей фигуру российского лидера. В сентябре ее ожидает судебное расследование, а также штраф в размере 50 000 евро. Еще одна активистка Femen певица Элоиза Бутон (Éloïse Bouton) в октябре будет привлечена к суду за “сексуальный эксгибиционизм”: за то, что она “без верха” изображала аборт в знаменитой церкви 19-го века Мадлен (Madeleine).

Постоянные нападки Femen на католическую церковь вызвали осуждение со стороны министра внутренних дел Франции, а также со стороны мэра Парижа, не говоря уже о законодателях. Жорж Фенек (Georges Fenech), депутат правоцентристской партии Союз за народное движение (UMP), даже проводил не давшую результата кампанию по запрету Femen как “сатанинской секты”, целью которой, по мнению ее организатора, является “профанация всего возвышенного, а также ослабление влияния религии”. И это всего лишь краткий перечень возникших у “Фемен” проблем с законом во Франции. Активистки в Турции, например, также привлекаются к суду, и им грозит тюремное заключение.

Смогут ли штрафы и тюремное сроки — или угроза их применения — уничтожить противоречивое протестное движение, которое в любом случае немало сделало (по крайней мере во Франции) для борьбы с имиджем женщины как сексуального объекта, как существа слабого и покорного? Почти с самого начала существования организации члены Femen постоянно находятся в судах и полицейских участках. Туда они попадают за протесты, включающие в себя нападения на мужчин, в том числе на Путина, на бывшего премьер-министра Италии Сильвио Берлускони, а также на главу Русской православной церкви патриарха Кирилла, которого они считают врагом женщин и прав человека в целом.

Однако на этот раз они вынуждены проходить через многочисленные юридические перипетии без поддержки своего давнишнего защитника с хорошими связями в средствах массовой информации — без известной французской журналистки Каролин Фурест (Caroline Fourest), опубликовавшей в начале этого года не очень лестные мемуары, где она описала свои отношения с Шевченко и дистанцировалась от этого движения.

Обвинения в исламофобии также преследуют участниц движения, что отбивает охоту у некоторых средств массовой информации во Франции освещать деятельность Femen. В прошлом году на Международном кинофестивале в Венеции был показан документальный фильм, который рассказал о том, что “вдохновителем” группы в самом начале ее деятельности на Украине в 2008 году являлся мужчина. В результате это феминистское движение потеряло свою легитимность в глазах многих людей.

Более того, три ключевых для движения украинки — Жданова, Саша Шевченко (никаких родственных отношений с Инной) и художница Оксана Шачко — объявили в мае через мужской журнал LUI, что они порывают с Femen во Франции. Жданова сказала мне в июле: “Все женщины в Femen имеют одну и ту же идеологию. Но мы устали от мелочных интриг и персональной вражды, которую мы наблюдали среди активисток во Франции. У нас никогда не было подобных проблем, когда мы действовали только на Украине”.

“Вас беспокоит раскол в ваших рядах?” — спросил я Шевченко. “Раскол — неправильное слово, — сказала она мне во время нашей встречи в Париже. — Люди постоянно приходят в движение Femen и уходят из него. (Саша Шевченко, Жданова и Шачко) — это просто три участницы движения. Всего у нас во Франции 370 членов и 25 постоянных активисток в Париже. Можно ли в таком случае назвать расколом выход трех человек?”

А как Шевченко воспринимает сообщения журналистов о прекращении существования движения? “Все очень хотят сказать, что мы умираем, — отметила она. — Они пытаются загнать нас в угол и принизить нашу роль. Мы к этому привыкли. Это стратегия, способ закрыть двери перед нами. Но посмотрите: мы просто выступили с протестом в Национальном собрании, и нас уже пригласили туда для обсуждения”.

Шевченко считает, что предсказания относительно прекращения существования движения связаны с тем возмущением, которое оно вызывает, а также с желанием французского правительства закрыть Femen и заставить ее уехать из страны. Хотя правительство и предоставило ей политическое убежище в 2013 году, по непонятным причинам французские власти отказались выплачивать ей скромную материальную помощь, которую обычно получают мигранты. (Еще две украинские участницы Femen говорят о том, что они получили и убежище, и денежное пособие).

Движение Femen осуществляет свою деятельность под довольно строгим контролем со стороны французских властей, и Шевченко часами допрашивают в аэропорту сотрудники службы безопасности, когда она направляется за пределы Шенгенской зоны. Несмотря на проводимое наблюдение, в июле 2013 году произошел пожар в ее комнате в театре Lavoir, в огне которого сгорели те немногие вещи, которые она захватила с собой, покидая Украину. Пожар возник спустя день после получения угрозы лишить ее жизни (“Гори!” — таково было содержание одного SMS-послания, отправленного на ее мобильный телефон). Полиция отказалась сообщить причину возникновения пожара, однако многое свидетельствует о том, что это был поджог.

В марте этого года какой-то человек вошел в здание Lavoir, спросил о Шевченко и после этого ударил ножом двух человек, приняв их за членов Femen. Потом он пытался добраться до Шачко, но ей удалось убежать, хотя вся ее одежда была забрызгана кровью. “Нападавший снял комнату в гостинице напротив театра Lavoir и спрашивал сотрудников о том, где я нахожусь, однако полиция пришла к выводу, что он не нападал на Femen, а просто оказался сумасшедшим”, — сказала мне Шевченко. По ее мнению, существуют и другие свидетельства официального — хотя и не афишируемого — неуважительного отношения к ее движению со стороны властей.

Французское правительство, несомненно, имеет основания для того, чтобы сожалеть о предоставлении убежища Шевченко, а также о размещении изображения, похожего на ее лицо, на почтовой марке вместе с такими иконами кинематографа как Брижит Бардо и Катрин Денев. Помимо правительства, к числу врагов Femen можно отнести французских крайне правых и французских националистов, но в первую очередь проживающие в стране мусульмане (они составляют 10% населения) имеют причины для того, чтобы считать деятельность этого движения сомнительной или даже угрожающей.

Участницы Femen разозлили мусульман во всем мире в апреле 2013 года, когда они сожгли салафитский флаг напротив Большой мечети Парижа. После этого активистки движения провели “Джихадистский день топлес”, в ходе которого полуобнаженные девушки осаждали посольства Туниса в Европе и требовали освободить первую тунисскую участницу движения Амину Сбуи. Сбуи в “Фейсбуке” завела страницу под названием “Фемен” в Тунисе» и размещала там фотографии топлес самой себя со следующей надписью на обнаженной груди: «Мое тело принадлежит мне и не является источником чьей-либо чести». За это ее насильно напичкали наркотиками, избили и похитили члены ее собственной семьи.

В ответ на «Джихад топлес» оскорбленные мусульманские женщины завели собственную страничку в «Фейсбуке» под названием «Мусульманские женщины против “Фемен”, которая до сих пор пользуется популярностью. После того, как прошлым летом Сбуи была выпущенная из тюрьмы в Тунисе, куда она попала за то, что написала Femen на ограде кладбища в городе Кайруан, она назвала это движение исламофобским и прервала свои контакты с Шевченко.

Казалось, Шевченко умышленно пыталась вызвать обвинения в исламофобии во время тюремного заключения Сбуи — в твиттере она выразила свое возмущение тем, что администрация тюрьмы навязывала заключенным пост во время рамадана. “Что может быть глупее рамадана? Что может быть отвратительнее этой религии?” Ее твит вызвал резкое осуждение движения Femen со стороны благожелательно настроенной до того момента французской прессы. 

Прозвучали также предложения об изъятии из обращения почтовой марки с изображением Шевченко. Однако, выражая свое презрение к правилам политической корректности, она с удвоенной энергией продолжала подвергать резкой критике ислам и его отношение к женщине. В недавнем твите, опубликованном вместе с URL сообщения телекомпании BBC о якобы существующем (через некоторое время эти данные были опровергнуты) законе ИГИЛ, требующем нанесение повреждения женским гениталиям, в частности, было сказано: “Ислам безобразен и отвратителен. Ислам подавляет, уродует и убивает”.

Я спросил ее, не прекратилась ли вызванная ее антиисламскими твитами волна негодования? “Вы можете называть меня исламофобом, но я ненавижу ислам. Массы не способны терпеть смелые политические заявления. Если вы говорите то, что на самом деле думаете, и игнорируете правила политической корректности, то люди отворачиваются от вас. Но такого рода „толерантность“ нам не свойственна. Репрессии против женщин всегда возвращаются тем или иным способом в религию, будь то католицизм или ислам”. 

Она на секунду задумалась. “Где бы я ни была, — заявила она, — я всегда ощущаю сопротивление со стороны людей. Я всегда являюсь аутсайдером”. Я спросил ее о том, как она оценивает успех Femen после ее приезда в Париж в 2012 году. “Мы хотели поддержать левых и досадить правым, а также назвать те проблемы, от которых страдают женщины. И мы это сделали” (Действительно, преследования, из-за которых она и другие наиболее активные участницы Femen вынуждены были уехать из Киева и перебраться в Париж, свидетельствовали о репрессивной природе правительства Януковича задолго до возникновения протестов Евромайдана).

“Мы были рады, что нам удалось вызвать гнев у Марин Ле Пен (Marine Le Pen)” — это лидер крайне правого французского Национального фронта — “своими протестами под лозунгом „Фашистская эпидемия“. Эта демонстрация состоялась в апреле 2014 года, когда уже стало очевидно, что Национальный фронт одержит победу на выборах в Европейский парламент, и тогда более 20 активисток Femen с нарисованными краской под носом усами в стиле Гитлера прошли маршем к штаб-квартире Национального фронта в Париже. Сама Ле Пен назвала ранее Femen „сектой левацких истеричных женщин“.

Несмотря на свою браваду, Шевченко изменилась с тех пор, когда я впервые встретился с ней в декабре 2012 года. Нотки меланхолии иногда различимы в ее голосе. Она часто говорила мне об усталости и писала мне об этом в своих сообщениях в твиттере; об утомлении свидетельствует и ее лицо.

Она сейчас интенсивно учит французский язык и рассчитывает поступить в следующем году в Сорбонну. Однако она не хочет говорить более подробно о своих планах. „Я занимаюсь поиском чего-то нового, — сказала она. — У меня есть мечты, но сейчас не имеет смысла о них говорить“.

Сможет ли она, на самом деле, совершить переход от своего хаотичного существования в качестве известной активистки к спокойной студенческой жизни? Вероятно, нет. „Почти 60% французов не участвовали в последних выборах (в Европейский парламент), потому что, по их мнению, не было людей, за которых они хотели бы проголосовать. Я рассчитываю получить французское гражданство и основать здесь политическую партию — партию для женщин“, — сказала она в беседе со мной. 

Подобный вариант не расходится с теми надеждами, которые изложила мне одна из основательниц движения Анна Гуцол, которая считает, что Femen в конечном итоге станет „греховным прошлым будущих женщин-политиков“. 

Протесты участниц движения Femen в Национальном собрании Франции, вполне возможно, являются первым шагом на пути трансформации движения и превращения его во что-то более влиятельное в политической жизни той страны, которая, пусть даже неохотно, приютила его у себя.

Джеффри Тейлер, The Atlantic

Via: news.mail.ru

Short link: Copy - http://whoel.se/~H4X3c$5K4